Далеко не все возможности, которые открывала организующая роль этого плана, были реализованы. Не хватало опыта — опыта управления системой в целом и опыта конкретной архитектурно-художественной практики. Традиция осознавать свое произведение как часть большого целого — ансамбля, улицы, города — была в высшей степени присуща зодчим русского (в том числе и московского) классицизма.
Эта традиция стерлась в период эклектики, а стиль модерн (да и конструктивизм вслед за ним) противопоставили ей метод «изнутри — наружу», ставящий форму здания в зависимость исключительно от тех жизненных процессов, которые осуществляются в его оболочке. Возрождение ансамблевой традиции требовало времени, творческих усилий, экспериментов.
Мешали и навыки «бумажного проектирования». Замысел ансамбля требовал сочетания фантазии с трезвой реалистичностью и очень точного понимания соотношений между тем, что нарисовано, и тем, что возникнет при осуществлении. Но такого-то опыта и не хватало, а вера в чертеж и его самостоятельную ценность подчас обманывала. Сегодня нам легко видеть и некоторые противоречия, заключенные в самой программе ансамблевого строительства, связанной с генпланом 1935 г.
