85 000 километров на велосипеде!

Знаменитая Книга рекордов Гиннесса содержит много совершенно никчемных рекордов, типа плевка на дальность вишневой косточкой, и достижений мающихся от безделья экстремалов, желающих пощекотать себе нервы и показать, какие они крутые. Гораздо меньше в ней рекордов, которыми действительно можно по праву гордиться.

Вызов обществу

Случаи «экспериментов», ошеломляющих людей, изменяющих представление о возможностях человека, с вызовом общепринятым нормам и представлениям, единичны. Очень трудно было совершить, казалось бы, немыслимое дело одиночкам. Но если имена доктора Алена Бомбара и неутомимого странника Федора Конюхова широко известны, то этого не скажешь о Глебе Леонтьевиче Травине (1902-1979 годы). А ведь он совершил беспримерное сверхдальнее путешествие, полное риска, смертельных опасностей и приключений, вдоль границы СССР общей протяженностью 85 тысяч километров на … велосипеде! Из них 40 тысяч − по Арктическому побережью без всякой поддержки и страховки!
Никто не принимал намерения Травина добраться на велосипеде от Кольского полуострова до Чукотки всерьез, считая это явно неосуществимой затеей. В паспорте-регистраторе Травина с отметками об его прибытии в населенные пункты − около 500 печатей всех цветов, круглых, квадратных и овальных. На севере это Мурманск и Архангельск, острова Вайгач и Диксон, Хатанга, Русское Устье и Уэлен.

Начало пути

Травин готовился к путешествию несколько лет с расчетом только на собственные силы. У себя на родине, на Псковщине, он ездил в любую погоду и по любым дорогам. Отец-лесник еще в детстве научил его находить еду и ночлег в лесу и поле, питаться сырым мясом. Травин усиленно изучал географию и геодезию, зоологию и ботанику, слесарное дело и фотографию. Он закалял себя физически, участвуя в соревнованиях по плаванию и тяжелой атлетике, велосипедных и лодочных гонках. На Камчатке он строил первую электростанцию и работал на ней электриком. Все свободное время усиленно тренировался, испробовав себя и велосипед на горных тропах, на переправах через стремительные реки и в труднопроходимых лесах. Травин оборудовал велосипед двумя герметичными сумками, где хранилось все самое необходимое для путешествия. Они служили также поплавками при переправах.

10 октября 1928 года Травин начал свой неповторимый путь, полный различных опасностей. В Уссурийской тайге его долго преследовал тигр: грозно рычал, трещал сучьями, но так и не решился напасть на странного зверя «на колесах». В Средней Азии Травин встречался с коброй, шакалами и двухметровым вараном. Все звери тайги, пустыни или тундры остерегались нападать на Травина. Их отпугивали блестящие никелированные спицы и ярко-красная окраска велосипеда, масляный фонарь и трепещущий на ветру флажок. Главной опасностью были не звери, а испытания, требующие для их преодоления почти сверхъестественных способностей.

Гибельный маршрут

Выехав из Мурманска, Травин в июле 1930 года побывал на борту ледокола «Ленин», затертого льдами у Новой Земли в Карском море. На пресс-конференции, устроенной в кают-компании капитаном ледокола, он рассказал о своем путешествии, начатом осенью: как проехал Камчатку и Дальний Восток, Сибирь и Среднюю Азию, Закавказье и Крым, запад России и Карелию и что намерен вдоль побережья Ледовитого океана вернуться на Камчатку. Когда в шесть часов утра он уходил с ледокола, вся палуба была забита людьми. Побывав на пароходе «Володарский», который застрял во льдах километрах в тридцати от ледокола, Травин направился дальше. Его путь лежал на Таймыр, о котором мечтали многие мореплаватели.
Невозможно подробно описать этот чудовищно длинный и тяжелый путь. Травин проехал по побережью и льдам Карского, Лаптевых и Восточно-Сибирского морей и вдоль пролива Лонга на Чукотку. При этом он пересек Байдарацкую и Обскую губы, Енисейский и Хатангский заливы, устья рек Лена, Оленек, Яна и Индигирка, еще не ставшей знаменитой Колыму и многие другие.

Травин предпочитал ездить по льду. Он уходил от нагроможденных у берега торосов в глубь океана и ехал по твердому снежному насту с приличной скоростью. На Таймыре, переезжая реку Пясину, на тонком и скользком льду Глеб упал и проломил полынью. Он в промокшей и заледенелой на морозе одежде только усилием воли с огромным трудом выбрался на берег там, где годы спустя вырастет город Норильск. Он видел кладбище мамонтов. Огромные бивни торчали прямо из земли на берегу океана.

Побывал Травин на одном из Медвежьих островов, Четырехстолбовом. На нем в бутылке на большом камне он нашел, но не стал трогать записку Руаля Амундсена, оставленную во время плавания на судне «Мод» в 1918-1920 годах, и положил рядом свою. Несколько дней Травин гостил на Индигирке в Русском Устье – селении из десятка рубленых изб, где жили русские охотники, промышляющие пушным зверем. По преданию, его основали поморы, прибывшие на кочах, еще во времена Ивана Грозного. Вместе с жителями села он ловил бандитов, убивших молодую учительницу-комсомолку, возвращающуюся из райцентра. Затем Травин добрался до Уэлена на Чукотке и по берегу Берингова моря направился на Камчатку.

Умение выжить

Самым рискованным и опасным был путь по льдам Ледовитого океана и его побережью. В бескрайних просторах этого района гибли или пропадали бесследно экспедиции, хорошо экипированные и снабженные всем необходимым для жизни в этих суровых и безжалостных краях, не прощающих малейшей оплошности или ошибки. Двигаясь к намеченной цели, Травин каждый день держал экзамен, и его жизнь часто висела на волоске.
Иногда сутками бесновалась и дико завывала пурга. Ветер был такой силы, что с гор летели галька и мелкие камни. Глеба выручали несгибаемая сила духа, железное здоровье и непоколебимая уверенность в себе. В разных климатических условиях − в Арктике, тайге или пустыне − он жил и действовал по-своему, учился у людей и зверей. Как ни сурова зима в прибрежных арктических льдах, жизнь там полностью не замирает. При сильных морозах с гулом трескаются льдины, и вместе с водой в трещины устремляются рыбы. Травин наловчился ловить их крючком, сделанным из велосипедной спицы. На день ему хватало двух рыбин. Одну он съедал сразу, свежей, другую потом − мороженую, как строганину. В его меню входило и сырое мясо. У местных охотников он научился стрелять тюленей и моржей, диких оленей и песцов. Пищу Травин принимал два раза в сутки, в шесть утра и шесть вечера. Восемь часов ехал, восемь спал, остальное время уходило на поиск пищи, устройство ночлега и дневниковые записи. Путешественник сам себе сделал операцию, спасая от гангрены обмороженные ноги. Движение к цели и окружающая красота природы наполняли его радостью и силой.

Именитые очевидцы

На Арктическом побережье его встречали многие знаменитые в те годы личности. Герой Советского Союза полярный летчик Б.Г. Чухновский видел Травина у Новой Земли и на острове Диксон. С ледокола «Ленин» летчик спустился вместе с ним по штормтрапу на лед и сфотографировал путешественника на прощанье. Известный гидролог, руководитель Карской транспортной экспедиции профессор Н.И. Евгенов встречался с ним в бухте Варнек на Югорском Шаре и назвал самоубийцей.

Командующий полярной авиацией М.И. Шевелев подтверждал, что Травина на велосипеде видели в устье Енисея, где зимой не остаются даже волки и все живое уходит на юг, от морозов и метелей. Первый радист Чукотки И.К. Дужкин говорил о прибытии путешественника на «железном олене» в Уэлен, где в июле 1931 года комсомольцы установили памятный знак на мысе Дежнева в честь Травина. А он направился в Авачинскую бухту на Камчатке, откуда начал свой поход.

Эпилог

Травин никогда не жалел, что отправился в это экстремальное путешествие. Все меркло перед красотами окружающей его дикой природы, первозданной радостью бытия и осознанием своих сил. Путешественнику помогали совсем незнакомые люди. Старый якут согнул на огне и отдал ствол норвежской винтовки для замены треснувшего руля. В Русском Устье Глеб побывал в каждом доме. Его угощали лепешками из икры, строганиной и кирпичным чаем, расспрашивали о теплых краях и жизни в стране. На его пути попадались охотничьи землянки, срубы или яранги, обложенные дерном, в которых, по неписаным законам Севера, были запас дров и немного пищи.

Редкие смельчаки в разные годы пытались повторить путь Травина, хотя бы частично. На мысе Дежнева на Чукотке стоит памятник отважному путешественнику. Велосипед, нехитрое снаряжение и документы, рассказывающие о невероятном путешествии – настоящем рекорде этого удивительного человека, − хранятся на его родине, в Псковском музее-заповеднике.

Валерий КУКАРЕНКО